Валерий Расторгуев: «Когда натовская армада бомбила Белград, студенты и преподаватели ГАСК на коленях молились в домовом храме Академии за сербов»
Директор научного центра политической аксиологии ГАСК, доктор философских наук, профессор МГУ, заместитель главного редактора журнала «Трибуна русской мысли» Валерий Расторгуев об отказе России предоставить косовским сербам российское гражданство...
«О какой правде ты говоришь? Разве Бог каждый день не дает нам в стократ больше, чем мы способны Ему вернуть? Однако Он не жалуется на неблагодарность. О каких законах ты говоришь? Способен ли ты исполнять тот минимальный долг, который требует от тебя закон? Можешь ли ты считать себя гражданином, а не то, что героем или святым?»
Святитель Николай Сербский
«Мысли о добре и зле»
I. Реакция Кремля.
Этот текст я начал писать недели две назад. Но отложил, чтобы завершить после того, как российская власть отзовется на прошение косовских сербов о российском гражданстве. Надеялся, что перед выборами не только правящие, но и никогда ничем не правившие, правые и неправые, сообща задумаются и отзовутся — хотя бы на уровне предвыборных лозунгов и обещаний. Тогда и рассудим — за кого голосовать. А если родятся зрелые мысли о помощи сербам, можно и надавить на власть, помочь ей в выборе политического решения о реальной поддержке наших братьев. И наконец, только что поступила долгожданная официальная информация: «Обращение косовских сербов к российскому руководству с просьбой предоставить им российское гражданство не может быть удовлетворено в силу норм российского законодательства о гражданстве»... Об этом сухо сообщил на брифинге официальный представитель МИД РФ. Теперь появилась возможность высказать мнение о сути проблемы и позиции руководства РФ. Но сначала о позиции.
Во-первых, хорошо уже то, что получен ответ, который содержит хоть какое-то обоснование с обнадеживающим моментом: Президент России дал поручения по оказанию экстренной помощи косовским сербам (самолет МЧС с грузом продовольствия и предметами первой необходимости уже направлен в Сербию). Важно, что ведется интенсивный поиск «политико-дипломатических средств содействия обеспечению законных прав и интересов проживающих в Косово сербов». Будем надеяться, что за этими нейтральными словами и формулами стоит политическая воля и долгосрочная стратегия не только в отношении Косово, но и в отношении славянской проблематики в целом.
Во-вторых, сербская трагедия и обращение косовских сербов к России убедили, кажется, всех мыслящих людей: славянский вектор внешней и внутренней российской политики должен быть в центре внимания власти и гражданского общества. Должен уже по той простой причине, что русский суперэтнос противоестественно раздроблен, что не может и не должно продолжаться вечно, а восточноевропейские славянские страны, ставшие одним из наиболее значимых этнокультурных сегментов ЕС, имеют особые исторические и цивилизационные связи с Россией. Большая часть славянских народов — наши единоверцы, наши братья. За их свободу и независимость пролито немало русской крови. В течение долгого послевоенного времени мы строили единое экономическое и политическое, правовое и культурное пространство, а подавляющее большинство славян до недавнего времени знало русский язык и пользовалось им как языком международного общения. Было бы безумием потерять все и сразу. Однако до сего дня даже замысла по разработке столь значимого и приоритетного направления политики не было и в помине. Об этом мы уже говорили недавно в связи с судьбой единственного в мире учебного и образовательного центра славян — Государственной академии славянской культуры, которая около 20 лет назад взяла на себя миссию воссоздания единого культурного и образовательного пространства славянских стран («Чудовищное давление на Академию славянской культуры идет с момента ее создания»). До сих пор удовлетворительное решение будущего академии, которой грозит закрытие, не найдено, хотя небольшие подвижки есть. К слову в те роковые дни, когда натовская армада бомбила Белград, студенты и преподаватели ГАСК на коленях молились в домовом храме Академии за сербов...
В-третьих, чрезвычайно важен военный аспект проблемы. Все знают, что «Балканский узел», который издавна называют пороховым погребом Европы, — это едва ли самая опасная болевая точка в мировой политике за всю новую и новейшую историю. Хочется верить, что в ближайшее время мы узнаем, закладывается ли ныне долгосрочная внешнеполитическая стратегия, имеющая выраженный славянский вектор и учитывающая риски, связанные с Балканским фактором, который имеет самое прямое отношение и к обеспечению национальной безопасности РФ, и к реализации Евразийского проекта. Об этом аспекте геополитической игры не единожды напоминал и небезызвестный Зб.Бжезинский. Например, в «Шахматной доске», он говорил именно о Евразийских Балканах, которые расположены по обе стороны неизбежно возникающей транспортной сети, призванной соединить «по более правильной прямой самые богатые районы Евразии и самые промышленно развитые районы Запада с крайними точками на Востоке». Как это ни прискорбно, но судьба не только Балкан, но и всех славянских государств и народов стала, по сути, разменной картой в большой политике, где былая роль России явно ослаблена на порядок, причем произошло это именно в тот момент, когда уровень угроз зашкаливает. Многие славянские страны сегодня помещены на «линию огня» в случае возможного обострения отношений между РФ и ЕС. Грузинский конфликт в полной мере продемонстрировал, насколько реален такой поворот событий: сегодня добрые партнеры, завтра война. Превращение славянских стран в минное поле — это, по сути, не что иное, как изощренная и осовремененная форма политической славянофобии и русофобии — болезней, которые в старые времена были свойственны, как известно, почти всем европейцам.
На фоне этих проблем ответ из МИДа представляется несколько расплывчатым и отстраненным, более того — он создает ложное впечатление, что проблема снята, хотя на самом деле даже не поставлена должным образом. Это касается не только ее геополитического и военного аспектов, но и сугубо внутренней политики. Дело в том, что законодательство о гражданстве — не конституция, которую трудно, а иногда и невозможно исправить. Во всяком случае, закон — не ниспосланная свыше истина, чтобы ссылаться на него как на последнюю инстанцию. Законы — всего лишь инструментарий, который находится в руках законодателя. А инструменты можно и нужно совершенствовать в интересах страны, ее граждан, соотечественников, искусственно и насильно отторгнутых от родины, а также в интересах тех иностранных граждан, которые хотели бы получить гражданство РФ. Об этом полезно было бы вспоминать перед выборами законодателей: пусть кандидаты и лидеры партий ответят, как собираются решать новые задачи, одна из которых — больная сербская тема. Если не хотят или не могут — никто не во власть не гонит, не по Сеньке шапка.
Хороший закон должен предусматривать возможность решения проблем такого рода: не мы для законов, а законы для нас. Я сам несколько лет занимался теоретическими и практическим аспектами функционирования этого правового института в России. В конце 90-х годах участвовал в создании и работе Экспертного совета Комиссии при Президенте РФ по вопросам гражданства (руководили работой О.Е.Кутафин и А.В.Серегин). К сожалению, этот совет так и не довел начатую работу до конца из-за постоянных подвижек в руководстве. Но теоретический задел был чрезвычайно интересен: ученые, политики и законодатели впервые работали в связке. По этой причине отдаю себе отчет, насколько наши законы далеки от требований времени. А вопрос о косовских сербах и их просьбе, хотя и не имеет простого решения в рамках действующего законодательства (тем более, что сами сербы вовсе не собираются покидать свою землю и переезжать в Россию), но является серьезным вызовом, требующим достойного, разумного и достаточно оперативного ответа.
II. Реакция России.
Теперь о главном — о духовном, метаисторическом смысле происходящего. Знаю, что среди тех, кто приобщился к Великому стоянию православных в дни пребывания Пояса Пресвятой Богородицы в Москве, многие молились о гонимых братьях по вере. Эти простые православные люди, сутками преодолевавшие соблазн тепла и собственные немощи, уже сделали свой выбор о цивилизационном пути России — выбор, который по значимости и чистоте не сопоставим с выборами — еще не прошедшими, но уже впитавшими в себя все мыслимые нечистоты политизированного общества. Такое стояние, казалось, отрезвит политическую публику, а если не отрезвит, то хотя бы напугает: страх Божий знаком каждому. Так думали, наверное, и сербы, знающие, впрочем, цену словам и демократиям...
Косовским сербам демократический мир не отказал ни в чем и, в первую очередь, в праве на экспортируемую демократию. Этого добра не жалко. Жалко идеалы демократии, попранные ее «приватизаторами», но это уже другой вопрос. Причина девальвации идеалов понятна и прозаична, и демократия здесь не причем. Просто на рубеже тысячелетий случилось перепроизводство «демократий на вывоз» — с запасом на столетие, но со сроком хранения до первой политической оттепели. После этого продукт дурно пахнет и разлагается на составляющие — ложь и насилие. Не отказал «производитель добра» сербам и в праве на защиту, как и никому не отказывал. Даже просить не надо — сами придут и принесут. Сотни тысяч мирных граждан, убитых и замученных детей и юношей, женщин и стариков (оклеветанных и преданных мужчин-воинов никто не считал), лежат в родной земле — вьетнамской, югославской, иракской, ливийской... Это произошло с ними только потому, что их права «защищали» чужеземцы-цивилизаторы — в первую очередь, правнуки охотников за скальпами, охочие до свободы. Среди предков нынешних радетелей таких свобод встречались, говорят, честные добытчики, которые предлагали только качественный товар. Так сложились у них представления о чести, добропорядочности и даже о подлинной вере.
Но как бы мы не относились к подобным цивилизаторам, можно уважать тех же «однополярных» американцев, которые никому не позволят своих граждан безнаказанно истреблять, где бы те ни находились. Можно уважать и российских политиков, желающих поднять статус российского гражданства по образцу США (недавний пример — защита наших летчиков, арестованных в Таджикистане). Возможно, косовские сербы думали и о том, что Россия, предоставив им гражданство, возьмет часть ответственности за их безопасность. Для них это важно, поскольку демократический мир отказал им только в одном — в праве на жизнь, на свою землю, на будущее своего народа. Для того, чтобы не называть геноцид геноцидом, профессиональные убийцы назвали его миротворческой операцией, которая будет продолжаться до последнего. До последнего косовского серба. В этом уже нет сомнений. Бессмысленно обращаться к оборотням с просьбой отказаться от двойных стандартов, не пить кровь, не выставлять на продажу органы тех, о ком они пекутся, ибо оборотней не переделать, да они и не виноваты, по сути: таким родились или стали после обращения. Не судят же теперь извращенцев, ибо так им на роду, якобы, написано, а судят тех, кто осуждает. Оборотни-цивилизаторы разделили мир на цивилизованные народы и варваров (доноров), причислив себя к касте судей, отделяющих добро, но не от зла (они по ту сторону), а от его подлинных хозяев, а также к касте лицемеров-землемеров, проводящих границы между своим и чужим. Гляньте на политическую карту, и все сомнения отпадут, сразу ясно станет, кто и зачем границы чертил. Поэтому сербы и обратились за помощью, за гражданством не к своим палачам, а к русским в последней надежде, что хоть кто-то не прошел школу оборотней.
Могут ли русские понять сербов? Конечно. Русским эта химия (разложение демократии на составляющие) тоже хорошо знакома, за исключение разве что «внешней защиты», Бог пока миловал. Не слушают русские «добрых советов» о необходимости отказаться от перевооружения и затратной предвоенной гонки в пользу создания единой «антитеррористической» западно-российской военной машины — советов, постоянно идущих от яблочных миротворцев и масонской партии, которая демонстрирует если не успешность, то могущество каменщиков (даже Прохорова съели с потрохами — денежками). Русские к такой демократии принюхались — те, кто выжил, конечно. Но смерть с ельцинских времен и на многие годы стала подлинным министром здравоохранения и попечения о детях, матерях и стариках в нашей стране: цифирь жертв давно превзошла число павших в мировых войнах. На днях участвовал на Всероссийской конференции РАН «От СССР к РФ: 20 лет итоги и уроки». Среди организаторов семь (!) институтов РАН. Ведущие ученые, известные академики, знающие цену словам, демонстрировали графики смертей и оперировали числами: сотни и сотни тысяч, миллионы, десятки миллионов...
Россияне уходят из жизни по многим причинам — от смрада лжи и предательства, от «доступной» медицины и фальшивой фармацевции. Их продают на органы, а еще не рожденных, но приговоренных вырезают (по закону!) из материнского чрева. Ветеранов и стариков травят и душат скупщики жилья, среди которых идет подлинная война за рынки. Статистика молчит о жертвах этой беспощадной и ежечасной войны — или не смеет разжать губ, или умерла. За нерожденными охотятся «планировщики семей» и те же фармацевты (Россия — мировой лидер по производству и продаже «биологических отходов» — сырья для производства препаратов, якобы продлевающих годы тех, кто в состоянии платить). За рожденными и семейными ведут охоту ювенальные монстры, которые уже превратили в ад значительную часть Европы, где детишек, отобранных по разным причинам, а то и без объяснения причин у матерей и отцов, передают извращенцам на воспитание. Надо ли продолжать? Вопиющая безграмотность взяла в руки управление наукой и образованием, ростовщичество взвалило на свои узкие плечи заботу о российском прогрессе и модернизации, а незаменимый менеджер уже позаботился и о национальной (до недавнего времени) энергетике, и об инновациях, и о нанотанках для нашей реформируемой армии...
Читая обращение представителей сербской интеллигенции к Президенту России с просьбой предоставить российское гражданство косовским сербам, я понял сердцем смысл их послания. Оно адресовано не столько властям Сербии, хотя праведный укор очевиден, не столько нынешнему Президенту России, хотя луч надежды, возможно, в их душах есть (была же адекватная и мужественная реакция на истребление осетин), и не столько даже к нам, нынешним гражданам России, сколько ко Господу. Только Его милосердие не знает границ, в отличие от нашего ущербного и чаще всего мнимого или показного милосердия, что иногда бывает хуже гордыни: «захочу — добром заплачу, захочу — растопчу». Да и поддержка сербов со стороны отдельных лиц или организаций иногда носит сомнительный, демонстративный характер: почему не напомнить о себе, не проявить милосердие, не посоветовать сербам осваивать Сибирь, к примеру? Но от нас никто не просит подачки и милости, не просят и земли — от нас просят иного: быть людьми, достойными своих же предков. Достойны ли мы называться русскими? — вот в чем вопрос. И честный ответ, хотя он всем известен, многих коробит.
Если великороссы, как весь народ русский, забыли смысл своего же общего имени (плоды русофобской тирании и кровавой борьбы русофобов с мнимой угрозой «великорусского шовинизма», а в наши дни — с либеральной страшилкой «русского фашизма»), то способен ли он понять боль косовских сербов? Если народ принял как данность собственное расчленение и вытравливание русского языка — величайшего творения многих поколений великороссов, украинцев, белорусов и многих иных народов, то может ли он встать на защиту косовских сербов, от которых требуют «всего-навсего» забыть родину, чтобы железные двери Европы открылись для той части страны, которую им дозволили сохранить? Это трудный вопрос. Для ответа на него надо сначала побороть гордыню, заменяющую покаяние и веру. Чтобы смирить нашу гордыню, полезно повторять Молитву об Отечестве Святителя Афанасия (Сахарова): «Не хранили мы первой любви к Тебе, Жениху душ наших, нашему Владыце и Благодетелю, к Матери нашей Церкви Православной и Ея уставам, ко Отечеству нашему, Святой Руси и его святыням, к памяти отцев наших и благочестивым обычаям и заветам предков».
Обращение сербской интеллигенции, как и прошение самих косовских сербов, к российской властной вертикали воспринимается многими как казус: и действительно, какой смысл обращаться к братским чувствам людей, которые ставят знак равенства между цивилизацией и рынком? Один из самых уважаемых (без иронии) лидеров России предложил строить отношения даже с братской Украиной, к примеру, «цивилизованно, т.е. на основе рыночных отношений». Думаю, что это оговорка, но оговорка не редкая, в духе времени. По этой причине, говоря о создании или воссоздании общего дома — Евразийского Союза, лидеры заинтересованных стран не уходят в «философские дебри», а начинают и кончают аргументацию в пользу проекта ссылками на голую экономическую выгоду для собственников — «ползучую пользу» в ее самом примитивном толковании, как это делают «учителя» — европейцы, цивилизаторы.
Главный вопрос, который поставили косовские сербы России, по-моему, принципиально важен для нас самих: могут ли вспомнить о цивилизационной миссии России люди, мерилом достоинства для которых стали размеры состояния, а мерилом любви-нелюбви — голый расчет? Нет и не может быть братства, если брат твой — Большой брат, да и то, пока тот силен и богат. Поэтому не на саму Россию нынешнюю, ростовщическую и продажную, а только на Божью милость и Его любовь к России могут рассчитывать косовские сербы. Если Бог действительно Россию любит (а как может быть иначе, когда сама история — свидетельство тому), то пусть образумит матушку-Русь в ее нынешнем виде! Двадцать лет назад я написал небольшую книжку «За что Бог Россию любит?», и с тех пор ищу ответ. Знаю, что Ему виднее, чем нам. Но одно понятно: любит Он не нашу государственную машину — как правило, бесчеловечную, да к тому же вечно неисправную и тупую, а наше Отечество, не забывшее об Отечестве Горнем. Любит Он и народ, не потерявший веры и не забывший, что русские — не национальность, а служение. Свидетельство этому — Великое православное стояние, а по сути — противостояние злу во всех его обличиях. И пусть «меньшее зло» кричит нам в уши: «избери меня, я тебе послужу!» Нет злу и злобе пути в сердце, открытое Господу. И помощь народам-братьям не отпугнет от великороссов другие народы России, в том числе исламского вероисповедания, как не отталкивала и в былые времена, поскольку их и притягивает к русским не безверие и равнодушие, а добрая и просвещенная православная вера, не слабость, а сила духа.
***
Вдумываясь в слова братьев-сербов, я поймал себя на крамольной мысли: я, гражданин России, не чувствую себя таковым. Я не присягал отделенной, обделенной РФ и остаюсь гражданином России, которую положено забыть. Но я никогда не признаю законным раздел земли моих предков, даже если власти, а потом и народ приучатся уважать конституцию, не признаю и саму конституцию, если она будет требовать от меня забвения. И сербы, полагаю, думают и мечтают о той России, о которой думаю я.
Просьба косовских сербов к России — это, по сути, просьба к РФ стать Россией, вернуть себе для начала память. И это не просьба даже, а нечто несравненно большее — вера.
Директор научного центра политической аксиологии ГАСК, доктор философских наук, профессор МГУ, заместитель главного редактора журнала «Трибуна русской мысли» Валерий Расторгуев об отказе России предоставить косовским сербам российское гражданство...
«О какой правде ты говоришь? Разве Бог каждый день не дает нам в стократ больше, чем мы способны Ему вернуть? Однако Он не жалуется на неблагодарность. О каких законах ты говоришь? Способен ли ты исполнять тот минимальный долг, который требует от тебя закон? Можешь ли ты считать себя гражданином, а не то, что героем или святым?»
Святитель Николай Сербский
«Мысли о добре и зле»
I. Реакция Кремля.
Этот текст я начал писать недели две назад. Но отложил, чтобы завершить после того, как российская власть отзовется на прошение косовских сербов о российском гражданстве. Надеялся, что перед выборами не только правящие, но и никогда ничем не правившие, правые и неправые, сообща задумаются и отзовутся — хотя бы на уровне предвыборных лозунгов и обещаний. Тогда и рассудим — за кого голосовать. А если родятся зрелые мысли о помощи сербам, можно и надавить на власть, помочь ей в выборе политического решения о реальной поддержке наших братьев. И наконец, только что поступила долгожданная официальная информация: «Обращение косовских сербов к российскому руководству с просьбой предоставить им российское гражданство не может быть удовлетворено в силу норм российского законодательства о гражданстве»... Об этом сухо сообщил на брифинге официальный представитель МИД РФ. Теперь появилась возможность высказать мнение о сути проблемы и позиции руководства РФ. Но сначала о позиции.
Во-первых, хорошо уже то, что получен ответ, который содержит хоть какое-то обоснование с обнадеживающим моментом: Президент России дал поручения по оказанию экстренной помощи косовским сербам (самолет МЧС с грузом продовольствия и предметами первой необходимости уже направлен в Сербию). Важно, что ведется интенсивный поиск «политико-дипломатических средств содействия обеспечению законных прав и интересов проживающих в Косово сербов». Будем надеяться, что за этими нейтральными словами и формулами стоит политическая воля и долгосрочная стратегия не только в отношении Косово, но и в отношении славянской проблематики в целом.
Во-вторых, сербская трагедия и обращение косовских сербов к России убедили, кажется, всех мыслящих людей: славянский вектор внешней и внутренней российской политики должен быть в центре внимания власти и гражданского общества. Должен уже по той простой причине, что русский суперэтнос противоестественно раздроблен, что не может и не должно продолжаться вечно, а восточноевропейские славянские страны, ставшие одним из наиболее значимых этнокультурных сегментов ЕС, имеют особые исторические и цивилизационные связи с Россией. Большая часть славянских народов — наши единоверцы, наши братья. За их свободу и независимость пролито немало русской крови. В течение долгого послевоенного времени мы строили единое экономическое и политическое, правовое и культурное пространство, а подавляющее большинство славян до недавнего времени знало русский язык и пользовалось им как языком международного общения. Было бы безумием потерять все и сразу. Однако до сего дня даже замысла по разработке столь значимого и приоритетного направления политики не было и в помине. Об этом мы уже говорили недавно в связи с судьбой единственного в мире учебного и образовательного центра славян — Государственной академии славянской культуры, которая около 20 лет назад взяла на себя миссию воссоздания единого культурного и образовательного пространства славянских стран («Чудовищное давление на Академию славянской культуры идет с момента ее создания»). До сих пор удовлетворительное решение будущего академии, которой грозит закрытие, не найдено, хотя небольшие подвижки есть. К слову в те роковые дни, когда натовская армада бомбила Белград, студенты и преподаватели ГАСК на коленях молились в домовом храме Академии за сербов...
В-третьих, чрезвычайно важен военный аспект проблемы. Все знают, что «Балканский узел», который издавна называют пороховым погребом Европы, — это едва ли самая опасная болевая точка в мировой политике за всю новую и новейшую историю. Хочется верить, что в ближайшее время мы узнаем, закладывается ли ныне долгосрочная внешнеполитическая стратегия, имеющая выраженный славянский вектор и учитывающая риски, связанные с Балканским фактором, который имеет самое прямое отношение и к обеспечению национальной безопасности РФ, и к реализации Евразийского проекта. Об этом аспекте геополитической игры не единожды напоминал и небезызвестный Зб.Бжезинский. Например, в «Шахматной доске», он говорил именно о Евразийских Балканах, которые расположены по обе стороны неизбежно возникающей транспортной сети, призванной соединить «по более правильной прямой самые богатые районы Евразии и самые промышленно развитые районы Запада с крайними точками на Востоке». Как это ни прискорбно, но судьба не только Балкан, но и всех славянских государств и народов стала, по сути, разменной картой в большой политике, где былая роль России явно ослаблена на порядок, причем произошло это именно в тот момент, когда уровень угроз зашкаливает. Многие славянские страны сегодня помещены на «линию огня» в случае возможного обострения отношений между РФ и ЕС. Грузинский конфликт в полной мере продемонстрировал, насколько реален такой поворот событий: сегодня добрые партнеры, завтра война. Превращение славянских стран в минное поле — это, по сути, не что иное, как изощренная и осовремененная форма политической славянофобии и русофобии — болезней, которые в старые времена были свойственны, как известно, почти всем европейцам.
На фоне этих проблем ответ из МИДа представляется несколько расплывчатым и отстраненным, более того — он создает ложное впечатление, что проблема снята, хотя на самом деле даже не поставлена должным образом. Это касается не только ее геополитического и военного аспектов, но и сугубо внутренней политики. Дело в том, что законодательство о гражданстве — не конституция, которую трудно, а иногда и невозможно исправить. Во всяком случае, закон — не ниспосланная свыше истина, чтобы ссылаться на него как на последнюю инстанцию. Законы — всего лишь инструментарий, который находится в руках законодателя. А инструменты можно и нужно совершенствовать в интересах страны, ее граждан, соотечественников, искусственно и насильно отторгнутых от родины, а также в интересах тех иностранных граждан, которые хотели бы получить гражданство РФ. Об этом полезно было бы вспоминать перед выборами законодателей: пусть кандидаты и лидеры партий ответят, как собираются решать новые задачи, одна из которых — больная сербская тема. Если не хотят или не могут — никто не во власть не гонит, не по Сеньке шапка.
Хороший закон должен предусматривать возможность решения проблем такого рода: не мы для законов, а законы для нас. Я сам несколько лет занимался теоретическими и практическим аспектами функционирования этого правового института в России. В конце 90-х годах участвовал в создании и работе Экспертного совета Комиссии при Президенте РФ по вопросам гражданства (руководили работой О.Е.Кутафин и А.В.Серегин). К сожалению, этот совет так и не довел начатую работу до конца из-за постоянных подвижек в руководстве. Но теоретический задел был чрезвычайно интересен: ученые, политики и законодатели впервые работали в связке. По этой причине отдаю себе отчет, насколько наши законы далеки от требований времени. А вопрос о косовских сербах и их просьбе, хотя и не имеет простого решения в рамках действующего законодательства (тем более, что сами сербы вовсе не собираются покидать свою землю и переезжать в Россию), но является серьезным вызовом, требующим достойного, разумного и достаточно оперативного ответа.
II. Реакция России.
Теперь о главном — о духовном, метаисторическом смысле происходящего. Знаю, что среди тех, кто приобщился к Великому стоянию православных в дни пребывания Пояса Пресвятой Богородицы в Москве, многие молились о гонимых братьях по вере. Эти простые православные люди, сутками преодолевавшие соблазн тепла и собственные немощи, уже сделали свой выбор о цивилизационном пути России — выбор, который по значимости и чистоте не сопоставим с выборами — еще не прошедшими, но уже впитавшими в себя все мыслимые нечистоты политизированного общества. Такое стояние, казалось, отрезвит политическую публику, а если не отрезвит, то хотя бы напугает: страх Божий знаком каждому. Так думали, наверное, и сербы, знающие, впрочем, цену словам и демократиям...
Косовским сербам демократический мир не отказал ни в чем и, в первую очередь, в праве на экспортируемую демократию. Этого добра не жалко. Жалко идеалы демократии, попранные ее «приватизаторами», но это уже другой вопрос. Причина девальвации идеалов понятна и прозаична, и демократия здесь не причем. Просто на рубеже тысячелетий случилось перепроизводство «демократий на вывоз» — с запасом на столетие, но со сроком хранения до первой политической оттепели. После этого продукт дурно пахнет и разлагается на составляющие — ложь и насилие. Не отказал «производитель добра» сербам и в праве на защиту, как и никому не отказывал. Даже просить не надо — сами придут и принесут. Сотни тысяч мирных граждан, убитых и замученных детей и юношей, женщин и стариков (оклеветанных и преданных мужчин-воинов никто не считал), лежат в родной земле — вьетнамской, югославской, иракской, ливийской... Это произошло с ними только потому, что их права «защищали» чужеземцы-цивилизаторы — в первую очередь, правнуки охотников за скальпами, охочие до свободы. Среди предков нынешних радетелей таких свобод встречались, говорят, честные добытчики, которые предлагали только качественный товар. Так сложились у них представления о чести, добропорядочности и даже о подлинной вере.
Но как бы мы не относились к подобным цивилизаторам, можно уважать тех же «однополярных» американцев, которые никому не позволят своих граждан безнаказанно истреблять, где бы те ни находились. Можно уважать и российских политиков, желающих поднять статус российского гражданства по образцу США (недавний пример — защита наших летчиков, арестованных в Таджикистане). Возможно, косовские сербы думали и о том, что Россия, предоставив им гражданство, возьмет часть ответственности за их безопасность. Для них это важно, поскольку демократический мир отказал им только в одном — в праве на жизнь, на свою землю, на будущее своего народа. Для того, чтобы не называть геноцид геноцидом, профессиональные убийцы назвали его миротворческой операцией, которая будет продолжаться до последнего. До последнего косовского серба. В этом уже нет сомнений. Бессмысленно обращаться к оборотням с просьбой отказаться от двойных стандартов, не пить кровь, не выставлять на продажу органы тех, о ком они пекутся, ибо оборотней не переделать, да они и не виноваты, по сути: таким родились или стали после обращения. Не судят же теперь извращенцев, ибо так им на роду, якобы, написано, а судят тех, кто осуждает. Оборотни-цивилизаторы разделили мир на цивилизованные народы и варваров (доноров), причислив себя к касте судей, отделяющих добро, но не от зла (они по ту сторону), а от его подлинных хозяев, а также к касте лицемеров-землемеров, проводящих границы между своим и чужим. Гляньте на политическую карту, и все сомнения отпадут, сразу ясно станет, кто и зачем границы чертил. Поэтому сербы и обратились за помощью, за гражданством не к своим палачам, а к русским в последней надежде, что хоть кто-то не прошел школу оборотней.
Могут ли русские понять сербов? Конечно. Русским эта химия (разложение демократии на составляющие) тоже хорошо знакома, за исключение разве что «внешней защиты», Бог пока миловал. Не слушают русские «добрых советов» о необходимости отказаться от перевооружения и затратной предвоенной гонки в пользу создания единой «антитеррористической» западно-российской военной машины — советов, постоянно идущих от яблочных миротворцев и масонской партии, которая демонстрирует если не успешность, то могущество каменщиков (даже Прохорова съели с потрохами — денежками). Русские к такой демократии принюхались — те, кто выжил, конечно. Но смерть с ельцинских времен и на многие годы стала подлинным министром здравоохранения и попечения о детях, матерях и стариках в нашей стране: цифирь жертв давно превзошла число павших в мировых войнах. На днях участвовал на Всероссийской конференции РАН «От СССР к РФ: 20 лет итоги и уроки». Среди организаторов семь (!) институтов РАН. Ведущие ученые, известные академики, знающие цену словам, демонстрировали графики смертей и оперировали числами: сотни и сотни тысяч, миллионы, десятки миллионов...
Россияне уходят из жизни по многим причинам — от смрада лжи и предательства, от «доступной» медицины и фальшивой фармацевции. Их продают на органы, а еще не рожденных, но приговоренных вырезают (по закону!) из материнского чрева. Ветеранов и стариков травят и душат скупщики жилья, среди которых идет подлинная война за рынки. Статистика молчит о жертвах этой беспощадной и ежечасной войны — или не смеет разжать губ, или умерла. За нерожденными охотятся «планировщики семей» и те же фармацевты (Россия — мировой лидер по производству и продаже «биологических отходов» — сырья для производства препаратов, якобы продлевающих годы тех, кто в состоянии платить). За рожденными и семейными ведут охоту ювенальные монстры, которые уже превратили в ад значительную часть Европы, где детишек, отобранных по разным причинам, а то и без объяснения причин у матерей и отцов, передают извращенцам на воспитание. Надо ли продолжать? Вопиющая безграмотность взяла в руки управление наукой и образованием, ростовщичество взвалило на свои узкие плечи заботу о российском прогрессе и модернизации, а незаменимый менеджер уже позаботился и о национальной (до недавнего времени) энергетике, и об инновациях, и о нанотанках для нашей реформируемой армии...
Читая обращение представителей сербской интеллигенции к Президенту России с просьбой предоставить российское гражданство косовским сербам, я понял сердцем смысл их послания. Оно адресовано не столько властям Сербии, хотя праведный укор очевиден, не столько нынешнему Президенту России, хотя луч надежды, возможно, в их душах есть (была же адекватная и мужественная реакция на истребление осетин), и не столько даже к нам, нынешним гражданам России, сколько ко Господу. Только Его милосердие не знает границ, в отличие от нашего ущербного и чаще всего мнимого или показного милосердия, что иногда бывает хуже гордыни: «захочу — добром заплачу, захочу — растопчу». Да и поддержка сербов со стороны отдельных лиц или организаций иногда носит сомнительный, демонстративный характер: почему не напомнить о себе, не проявить милосердие, не посоветовать сербам осваивать Сибирь, к примеру? Но от нас никто не просит подачки и милости, не просят и земли — от нас просят иного: быть людьми, достойными своих же предков. Достойны ли мы называться русскими? — вот в чем вопрос. И честный ответ, хотя он всем известен, многих коробит.
Если великороссы, как весь народ русский, забыли смысл своего же общего имени (плоды русофобской тирании и кровавой борьбы русофобов с мнимой угрозой «великорусского шовинизма», а в наши дни — с либеральной страшилкой «русского фашизма»), то способен ли он понять боль косовских сербов? Если народ принял как данность собственное расчленение и вытравливание русского языка — величайшего творения многих поколений великороссов, украинцев, белорусов и многих иных народов, то может ли он встать на защиту косовских сербов, от которых требуют «всего-навсего» забыть родину, чтобы железные двери Европы открылись для той части страны, которую им дозволили сохранить? Это трудный вопрос. Для ответа на него надо сначала побороть гордыню, заменяющую покаяние и веру. Чтобы смирить нашу гордыню, полезно повторять Молитву об Отечестве Святителя Афанасия (Сахарова): «Не хранили мы первой любви к Тебе, Жениху душ наших, нашему Владыце и Благодетелю, к Матери нашей Церкви Православной и Ея уставам, ко Отечеству нашему, Святой Руси и его святыням, к памяти отцев наших и благочестивым обычаям и заветам предков».
Обращение сербской интеллигенции, как и прошение самих косовских сербов, к российской властной вертикали воспринимается многими как казус: и действительно, какой смысл обращаться к братским чувствам людей, которые ставят знак равенства между цивилизацией и рынком? Один из самых уважаемых (без иронии) лидеров России предложил строить отношения даже с братской Украиной, к примеру, «цивилизованно, т.е. на основе рыночных отношений». Думаю, что это оговорка, но оговорка не редкая, в духе времени. По этой причине, говоря о создании или воссоздании общего дома — Евразийского Союза, лидеры заинтересованных стран не уходят в «философские дебри», а начинают и кончают аргументацию в пользу проекта ссылками на голую экономическую выгоду для собственников — «ползучую пользу» в ее самом примитивном толковании, как это делают «учителя» — европейцы, цивилизаторы.
Главный вопрос, который поставили косовские сербы России, по-моему, принципиально важен для нас самих: могут ли вспомнить о цивилизационной миссии России люди, мерилом достоинства для которых стали размеры состояния, а мерилом любви-нелюбви — голый расчет? Нет и не может быть братства, если брат твой — Большой брат, да и то, пока тот силен и богат. Поэтому не на саму Россию нынешнюю, ростовщическую и продажную, а только на Божью милость и Его любовь к России могут рассчитывать косовские сербы. Если Бог действительно Россию любит (а как может быть иначе, когда сама история — свидетельство тому), то пусть образумит матушку-Русь в ее нынешнем виде! Двадцать лет назад я написал небольшую книжку «За что Бог Россию любит?», и с тех пор ищу ответ. Знаю, что Ему виднее, чем нам. Но одно понятно: любит Он не нашу государственную машину — как правило, бесчеловечную, да к тому же вечно неисправную и тупую, а наше Отечество, не забывшее об Отечестве Горнем. Любит Он и народ, не потерявший веры и не забывший, что русские — не национальность, а служение. Свидетельство этому — Великое православное стояние, а по сути — противостояние злу во всех его обличиях. И пусть «меньшее зло» кричит нам в уши: «избери меня, я тебе послужу!» Нет злу и злобе пути в сердце, открытое Господу. И помощь народам-братьям не отпугнет от великороссов другие народы России, в том числе исламского вероисповедания, как не отталкивала и в былые времена, поскольку их и притягивает к русским не безверие и равнодушие, а добрая и просвещенная православная вера, не слабость, а сила духа.
***
Вдумываясь в слова братьев-сербов, я поймал себя на крамольной мысли: я, гражданин России, не чувствую себя таковым. Я не присягал отделенной, обделенной РФ и остаюсь гражданином России, которую положено забыть. Но я никогда не признаю законным раздел земли моих предков, даже если власти, а потом и народ приучатся уважать конституцию, не признаю и саму конституцию, если она будет требовать от меня забвения. И сербы, полагаю, думают и мечтают о той России, о которой думаю я.
Просьба косовских сербов к России — это, по сути, просьба к РФ стать Россией, вернуть себе для начала память. И это не просьба даже, а нечто несравненно большее — вера.
