14 октября, в праздник Покрова Пресвятой Богородицы, отмечается 75-летие возрождения Санкт-Петербургской Духовной Академии после закрытия во времена гонений на Русскую Церковь. На лето 2021 года (11 июля) пришелся еще один юбилей – 300-летие основания Славянской школы, родоначальницы Академии на Неве.
От лица профессорско-преподавательской корпорации и студентов Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета поздравляем духовную школу Северной столицы со значимыми юбилеями и сорадуемся ей. В качестве поздравительного подарка публикуем воспоминания доцента нашего университета – священника Михаила Таганова, в 1997 году окончившего Санкт-Петербургскую Духовную Семинарию, а в 2001 году – Академию.
Vivat Academia, vivant professores!
Когда наш Православный Свято-Тихоновский университет празднует день памяти своего небесного покровителя, святителя Тихона, Патриарха Всероссийского, я каждый раз вспоминаю и мою родную Духовную школу, чей Актовый день совпадает с этим замечательным торжеством. День памяти святого апостола и евангелиста Иоанна Богослова – это престольный праздник академического храма СПбДАиС, моей дорогой Духовной Академии на Обводном канале.
Начало моего студенчества в ее стенах имело в своем роде мистический характер. Не знаю, уместно ли сейчас говорить об этом глубоко личном опыте, но так было. В годы своего церковного юношества, на распутье, я неоднократно молился святому праведному Иоанну Кронштадтскому и однажды увидел сон, увидел себя в светлом гулком коридоре, с очень высокими потолками и переплетчатыми окнами и каким-то образом понял, что теперь я – петербургский семинарист. Но еще довольно много событий должно было произойти в моей жизни, прежде чем я в 25-летнем возрасте открыл тяжелую входную дверь Академии и вошел под своды своей будущей alma mater.
Как и многие люди моего возраста и поколения, я пришел в Церковь после некоторых религиозных исканий и сознательного крещения, имея замечательного духовника, небольшое знание приходской жизни с разнообразными церковными послушаниями и опыт советского студенчества. Но для священства, к которому я стремился, требовалось профильное образование. В начале 1990-х годов наш вуз, Свято-Тихоновский Богословский институт (как он тогда назывался) уже существовал, но находился в стадии становления, еще не было и в помине православных университетов и тем более кафедр теологии при светских вузах. Поэтому, чтобы получить священническую подготовку и богословское образование, нужно было безальтернативно поступать в Семинарию, затем в Академию. Академий было всего две, семинарий чуть больше, и в церковных епархиях уже открывались новые.
Санкт-Петербургская Духовная Семинария в начале 1990-х годов после долгих советских лет вернула себе историческое название, одновременно с городом святого Петра. Основанная при Александро-Невской Лавре в XVIII веке, на краю Лаврского парка, она располагается в своем историческом здании, для нее и построенном. В отличие от Академии, огромное здание которой, расположенное по соседству, было отобрано у Церкви Советской властью и возвращено лишь совсем недавно, в 2010-х годах. Впрочем преподаватели старшего поколения рассказывали нам, что и четырехэтажное семинарское здание в послевоенные годы было наполовину занято каким-то советским учреждением, и студенты с преподавателями занимали его меньшую часть.
Здание Академии на Обводном канале, 17 (пока другое, историческое здание ремонтируется, будем называть его так) очень красиво и несет на себе отпечаток дореволюционного имперского величия. Но внутри меня, абитуриента, в первую очередь поразила скромность убранства, простота и ровность человеческих отношений, доступность и открытость преподавателей. По опыту светского студенчества я уже знал, что это бывает не всегда.
Однажды я слушал лекцию одного инославного священника, который задал аудитории вопрос: «Как вы думаете, друзья, для чего вообще нужно религиозное образование?» Прозвучало много ответов, некоторые из них были поверхностными, некоторые, напротив, весьма правильными и благочестивыми. В конце преподаватель предложил и свой вариант: «Это образование придаст смысл вашей жизни...» Мне понравился и надолго запомнился его ответ. По моему убеждению, пастырю Церкви необходимо не просто хорошее, а прекрасное, фундаментальное, всестороннее образование. Без него невозможно понять Священное Писание и вероучение Церкви, полюбить наше богослужение во всем его историческом многообразии. Без него ты оказываешься беспомощен перед сложными вопросами доверившихся тебе людей. Как замечательно говорил в свое время святитель Филарет, митрополит Московский, «никому не позволительно оставаться в Церкви невеждою…» Тем более – пастырям.
Уникальная особенность Санкт-Петербургской Духовной Академии состоит в том, что она была построена в самом центре великого, бесконечно интересного исторического города, который без всякого преувеличения можно назвать культурной столицей России. Если у человека есть хоть малейшая склонность к самообразованию, к изучению истории, литературы и искусства, то в Петербурге очень трудно остаться полным невеждой. Надо сказать, что Администрация наших Духовных школ, наши преподаватели очень деликатно и систематически прививали нам любовь к тому месту, где мы Промыслом Божиим оказались. Они рассказывали нам о городе, о его храмах и исторических местах, открывали нам какие-то малоизвестные страницы петербургской истории, поощряли любые студенческие «культурные мероприятия». Помню, какое уважение вызывали у нас студенты старших курсов, которые активно пользовались теми благами, которые давал нам город на Неве – занимались в Публичной библиотеке, ходили на разнообразные лектории, изучали Эрмитаж и другие знаменитые музеи, посещали академические музыкальные концерты и оперные спектакли. Знаю по себе: ничто из усвоенного не пропадает даром, навсегда остается в памяти.
До прихода в студенческую аудиторию в большом здании на Обводном канале мне уже были известны какие-то формы образования – высшего гуманитарного, музыкального – совершенно советские по содержанию. Очень многое в изучаемых нами предметах было начинено или вовсе испорчено марксистско-ленинской идеологией. Но в СПбДАиС с первых же лекций у меня возникло предчувствие радости: здесь царил какой-то высший смысл, которого нам так не хватало в миру. Мне и моим однокурсникам очень повезло с временем нашей учебы. Мы оказались в Духовных школах в условиях полной свободы и расцвета церковной жизни, но в то же время мы сами и тем более наши преподаватели были людьми, пережившими вместе с Церковью некоторый опыт гонений. Мы радовались всему и благодарили Бога буквально за все.
В стенах Семинарии и Академии я открыл для себя новый тип пастыря – тип высокообразованного академического священника. Мой духовный отец, протоиерей Виктор Шиповальников, прожив бурную и страдальческую жизнь, получил свое богословское образование в годы войны и после нее урывками, много занимаясь самостоятельно. Здесь же большинство преподавателей были выпускниками Санкт-Петербургского (Ленинградского) государственного университета, которых еще в 1970-х годах приснопамятный митрополит Никодим (Ротов) нашел, ввел в Церковь, пригласил на учебу в Семинарию с перспективой дальнейшей преподавательской деятельности. К этой плеяде надо отнести архимандрита Августина (Никитина), впоследствии моего научного руководителя; удивительного, яркого, всеми любимого архимандрита Ианнуария (Ивлиева), ныне, увы, покойного; протоиерея Бориса Безменова; из более молодого поколения – протоиерея Георгия Митрофанова, протоиерея Кирилла Копейкина… Протодиакон Андрей Чижов, лингвист по образованию, увлеченно вводил нас в религиозную проблематику русской классической литературы; М. Ю. Садо преподавал библейский иврит и одновременно знакомил нас со своим личным опытом противостояния богоборческим гонениям, который он получил в 1960-х годах; благодаря протоиерею Владимиру Мустафину и его предметам философского цикла мы наконец-то узнали настоящую культуру философской мысли, разительно отличающуюся от убогого марксистско-ленинского начетничества.
У многих профессоров старшего поколения среди преподавателей были ученики. Чувствовалось, что для каждого священника, приходившего к нам с лекциями, Семинария и Академия не были просто послушанием, «отбывальщиной», местом небольшого дополнительного заработка. Каждый из них стремился найти личный подход к студентам, донести свое видение церковной истории и богословской проблематики. Преподаватели-миряне были по большей части самоотверженные подвижники, для которых родная Школа была всем, иногда даже домом – некоторые из них десятилетиями жили в скромных коммунальных квартирках на территории Академии, довольствуясь весьма скромным жалованием. Настоящим «старцем в миру», как его почтительно называли студенты, был преподаватель Библейской истории И. Ц. Миронович, чьи пропедевтические лекции по Священному Писанию встречали нас с первых же дней учебы. А среди старшего поколения преподавателей и академического духовенства встречались настоящие исповедники, такие как профессор, доктор богословия протоиерей Ливерий Воронов, отсидевшие за свою веру много лет в лагерях ГУЛага. Помню, как отец Ливерий, живший при Академии, каждый вечер приходил на общую молитву и слушал студенческие проповеди после нее… Какое счастье, какой пример, какое назидание нам, молодым, было практически ежедневное общение с этими великими людьми! Архиепископ Михаил (Мудьюгин), профессор протоиерей Василий Стойков, протоиерей Иоанн Белевцев, протоиерей Аркадий Иванов… Простое перечисление этих родных для каждого выпускника Академии имен неизменно вызывает трепетное чувство благодарности…
Отдельно нужно говорить о богослужебной и молитвенной жизни Духовной школы, без которой она просто невозможна. Нынешний академический храм святого апостола и евангелиста Иоанна Богослова был пристроен к зданию Академии во времена и по благословению приснопамятного митрополита Никодима (Ротова), органично дополнив архитектурный ансамбль. Интересно, что в советские годы этот храм не был закрыт для горожан, его активно посещали верующие. Весь учебный год в храме ежедневно проходили утренние и вечерние уставные богослужения. Там я впервые увидел новые для меня петербургские богослужебные традиции, восходящие к киево-печерским; услышал и освоил церковное пение по обиходу Придворной Певческой капеллы Н. И. Бахметьева. Настоящей радостью нашего пребывания в храме были наши академические духовники: архимандрит Кирилл (Начис), настоящий старец из поколения исповедников Русской Церкви, и молодой игумен Стефан (Садо), заведующий академической библиотекой. После воскресного всенощного бдения они терпеливо, по многу часов стояли в храме и внимательно выслушивали своих духовных чад. Если участие в богослужениях для студентов подчинялось определенной дисциплине и порядку, то исповедь и Святое Причастие были только добровольными, и, слава Богу, никто эту сферу нашей студенческой жизни не контролировал. Вероятно, еще и поэтому и исповедь, и причастие Святых Таин в стенах Академии запомнились как святые и чистые мгновения, подлинное богообщение.
В Санкт-Петербургских Духовных школах я впервые с радостью ощутил живую преемственность церковного образования. Такая преемственность является огромной редкостью в светских вузах. Совсем немногие из них, претерпевшие в советское время множество преобразований и реформ, могут похвастаться фундаментальной образовательной традицией. В Академии на нее указывало буквально все, что нас окружало. Так, в огромной библиотеке СПбДА находилось множество редких дореволюционных книг, и в любой из них, которую ты открывал в читальном зале, мог обнаружиться экслибрис канонизированного Церковью святого – так мне однажды попалась книга из личной библиотеки священномученика митрополита Вениамина (Казанского). В читательских формулярах можно было увидеть подпись какого-то известного иерарха Церкви или крупного церковного ученого.
После занятий многие студенты приходили на Никольское кладбище Александро-Невской Лавры, где на протяжении двух столетий обретали свой вечный приют не только монахи Лавры, но и профессора и преподаватели Академии. Там находится могила великого русского церковного ученого, востоковеда и историка богословия В. В. Болотова – и рядом с ней могилы совсем близких к нам по времени людей, наших преподавателей. В истории эти человеческие жизни разделяют десятки лет, но нас объединяет с ними наша христианская вера в Воскресение Христово, наша Академия, наше общее дело церковного образования. Приходя туда, мы кратко молились на могилах наших профессоров – и постепенно обретали с ними духовную связь. Студенческие прогулки по Никольскому кладбищу всегда были какими-то радостными, духовно освежающими.
Там, среди этих замечательных людей настоящего и прошлого, я принял главное решение своей жизни, о котором нисколько не жалею и по сей день, – я обязательно буду служить Богу в священном сане и обязательно буду преподавать церковно-богословские дисциплины. А где, как, в каком качестве – Господь Сам управит. И действительно, вскоре все сложилось как бы само собой. Именно с этой Духовной школой в середине 1990-х годов было связано все лучшее в моей жизни: там я нашел своих лучших друзей и педагогов, своего научного руководителя, встретил свою будущую жену, был рукоположен в диаконский сан, защитил диссертацию… Промысл Божий властно проявился во всех этих событиях.
Когда я принял священный сан и началась моя самостоятельная приходская и преподавательская жизнь, я стал бывать в родной школе гораздо реже. Однако благодаря преподавательской работе в ПСТГУ с начала 2000-х годов у меня несколько раз была возможность посетить праздничные Актовые дни и юбилеи СПбДАиС уже официально, в качестве преподавателя дружественного церковного вуза. Я с радостью видел, что наша родная Академия бурно развивается и в новом времени живет полноценной жизнью, в нее приходят работать новые специалисты, действуют современные образовательные программы, публикуются книги, кипит студенческая жизнь. Мне радостно было видеть в 2010-х годах творческий расцвет, который Академия пережила при ректоре архиепископе Гатчинском Амвросии (Ермакове), ныне митрополите Тверском и Кашинском.
В наше время, когда критика Церкви звучит буквально на каждом углу, можно услышать немало упреков и самой разнообразной критики в адрес духовных учебных заведений. В этих обстоятельствах мое признание в любви к своей родной школе кому-то кажется неискренним, и мне иногда говорят: «Неужели ты не встретил там никакого негатива, ничего соблазнительного, постыдного, ужасного? Как это могло быть?» И каждый раз я с недоумением отвечаю: «Нет, не встретил». На события человеческой жизни можно смотреть совершенно по-разному. Мне с горечью вспоминаются евангельские слова о лукавом и нечистом оке (Мф 6:22), о свете, который может стать тьмой – а нам никак нельзя этого допустить. «Чистым вся чисто» (Тит 1:15), сказал в своем послании апостол Павел. Как бы мне хотелось, чтобы нынешние студенты ПСТГУ могли возвыситься над какими-то сиюминутными и неизбежными проблемами и неприятностями своей учебной жизни и с такой же благодарностью вспомнить свои студенческие годы в университете, с какой мы вспоминаем свое петербургское студенчество!
Vivat Academia, vivant professores! – поется на латыни в древнейшем студенческом гимне. Пусть эти слова завершат эти краткие воспоминания о благословенных годах учебы.
священник Михаил Таганов,
кандидат богословия, доцент ПСТГУ
