1 ноября (19 октября по ст. ст.) вспоминается день рождения праведного Иоанна Кронштадтского. О том, принято ли праздновать дни рождения святых, что такое «опытное богословие» отца Иоанна и был ли он толерантен, беседуем с преподавателем ПСТГУ священником Алексеем Черным.
Отец Алексей, сегодня вспоминается день рождения отца Иоанна, а также день рождения преподобномученицы Елизаветы Федоровны. Принято ли в Церкви отмечать дни рождения святых?
В церковной среде принято отмечать скорее именины, чем день рождения, потому что всё, что происходит в Церкви, направлено на спасение человека и празднование именин, дня памяти святого, в честь которого ты назван, означает стремление подражать подвигу этого святого. В свою очередь, память святого устанавливается не на день его рождения, а на день кончины. То есть отмечается конец земной жизни святого и завершение его подвига. Празднуется тот момент, когда закончился его земной путь, о котором Церковь засвидетельствовала, что он был угоден Богу, а значит, его христианскому деланию можно подражать и нам.
Но, конечно, несмотря на это, мы празднуем дни рождения – свои и близких нам людей, и в основе этого лежит любовь друг ко другу. Мы поздравляем людей, потому что мы рады, что они явились в мир и живут рядом с нами. То же самое можно сказать и про святых. Чем ближе нам святой, тем более актуальной становится эта традиция. Например, в православном календаре отмечен день рождения Николая Чудотворца. Точно так же, если мы почитаем современных святых, особенно новомучеников, живших сравнительно недавно, то мы вспоминаем и их дни рождения. Однако часто мы просто не знаем, когда родился тот или иной святой.
Отец Иоанн Кронштадтский был назван родителями в честь святого Иоанна Рыльского – великого монаха и подвижника. Можно ли сказать, что отец Иоанн своей жизнью подражал подвигу святого, имя которого носил и в день памяти которого родился?
На самом деле некоторым святым, особенно древним, довольно трудно подражать в их образе жизни и аскетическом пути. Как правило, человек стремимся подражать той добродетели, в которой этот святой особенно прославился. Мы знаем, что еще в годы обучения в Санкт-Петербургской духовной академии отец Иоанн высказывал своим сокурсникам желание принять монашество и уехать проповедовать православие в «дальнюю языческую страну». Тем не менее он вступил в брак и жил в миру, сделав выбор в пользу внутренней миссии – проповеди Евангелия русскому народу, в которой тот так нуждался. Отец Иоанн прославился также как великий аскет и подвижник, ничем не уступающий, наверно, подвижникам, живущим в монастыре. И, кроме того, ему принадлежит весьма специфическое и новое для России богословие священства, в котором священник осмысляется именно как аскет и духовный воин.
Священническое служение отца Иоанна и весь его аскетический путь были весьма необычны. Ведь, несмотря на то, что он был женатым человеком, они с супругой жили как брат с сестрой. Можно ли назвать этот путь аскезы «монашеством в миру»?
Прежде всего, нужно помнить, что монашеское житие ценно не столько безбрачием, сколько целомудрием. То есть ценно в очах Божиих не монашество как таковое, а монашеское житие, в основе которого лежит целомудрие. Это вполне понятно: можно быть безбрачным и при этом быть одержимым блудной страстью. Или быть женатым, как Иоанн Кронштадтский, и жить целомудренно. Кроме того, давно известно, что и полноценный христианский брак, в котором рождаются дети, тоже, как это ни парадоксально звучит, есть училище целомудрия.
С другой стороны, все-таки жизнь отца Иоанн Кронштадтского нельзя сравнить с монашеской, потому что он явил совершенно иной тип аскезы – священнической, которую он противопоставлял монашеской аскезе. В основе священнической аскезы, по отцу Иоанну Кронштадтскому, лежат не сугубый пост и не сугубые молитвенные подвиги, а частое служение Литургии, частое Причащение и пастырский подвиг. Именно это, с одной стороны, отличает священника от мирянина, а с другой – сообщает священнику особую благодать для духовной борьбы, для того, чтобы быть примером для мирян и дерзновенно молиться за своих прихожан.
В богословской литературе встречается такое выражение – «опытное богословие праведного Иоанна Кронштадтского». Поясните, пожалуйста, что в данном случае называют «опытным богословием».
Мне кажется, здесь нужно учесть контекст. Эпоха отца Иоанна – это время развития психологии и различных форм самоосмысления. В этот период и на Западе были популярны богословские традиции, в основе которых акцент ставился на самоанализ. Можно вспомнить Фридриха Шлейермахера, который большое значение в религиозной жизни человека предавал «личному откровению», потому что, согласно его идее, христианин может познать Бога, познавая самого себя, свои чувства и настроения. Также, как известно, один из учителей философии отца Иоанна Кронштадтского в духовной академии, профессор Карпов, свою философию выстраивал на психологии. Он сделал большой вклад в развитие христианской психологии.
Тем не менее, я думаю, будет ошибочным сопоставлять эти тенденции с опытом жизни во Христе отца Иоанна Кронштадтского. И разница здесь заключается в том, что он, с одной стороны, всю свою священническую жизнь стремился познать самого себя, осмыслить свое священническое и христианское бытие, и прямо об этом писал. Его дневник часто приобретает характер исповеди, проповеди, направленной к самому себе, и описания того, что происходит в его душе во время богослужения или досуга. Конечно, отец Иоанн придавал большое значение своему личному опыту жизни во Христе и стремился этот опыт передать, в том числе молодым священникам – об этом нам хорошо известно: он ездил по России и устраивал такие «пастырские собеседования» со священниками, делясь своим опытом жизни и служения. В то же время, основу этого опыта он усматривал именно в Церкви, в отличие от Шлейермахера и других протестантов. Отец Иоанн Кронштадтский был убежден, что этот личный опыт жизни во Христе возможен только в Церкви, только при условии абсолютного доверия ей, только путем жизни, укорененной в православных таинствах. Вся мудрость и весь опыт христианства, по отцу Иоанну Кронштадтскому, содержится в Церкви. Христианин призван приобщиться этому опыту жизни во Христе, при этом его личный опыт и опыт Церкви не будут различаться. Если здесь возникают различия, значит, что-то не в порядке. Праведный отец Иоанн в этом смысле – уникальная фигура, потому что мы привыкли о нем говорить как о «харизматической личности», как о человеке, священнике и христианине, который живет не как все, являет собой какой-то особенный, недоступный для других пример. Но это – искаженное понимание, потому что отец Иоанн просто полноценно жил духовной жизнью. И именно в этом – в напряженной духовной жизни, в борьбе со страстями и во всецелом стремлении приобщиться духовному опыту Церкви он усматривал основу своей жизни во Христе.
Известно ли, на кого в своем священническом служении ориентировался отец Иоанн Кронштадтский? И стоит ли он сейчас в ряду с этими пастырями как пример для нынешних молодых священников?
Отец Иоанн интересен тем, что, хотя он известен нам как харизматическая личность, его жизнь представляла собой довольно типичную для русского батюшки биографию. Происходил он из духовного сословия. Его отец был дьячком, а дед – священником, то есть он был представителем духовного сословия, как минимум, в третьем поколении, а может быть, и гораздо больше. Он прошел абсолютно типичный для русского священника того времени путь: окончил духовное училище, семинарию и академию. Он даже место священника получил довольно распространенным для России путем – женившись на дочери настоятеля собора. Издревле было принято именно так: место своего отца-священника наследует старший сын или муж старшей дочери. Так поступил и выпускник духовной академии Иоанн Сергиев. Мы не можем сказать, что духовность отца Иоанна и его духовный путь основываются на опыте какого-то конкретного человека, учителя. Скорее отец Иоанн может рассматриваться как закономерный и яркий «продукт» церковной жизни своей эпохи. По происхождению он являлся типичным представителем так называемого «филаретовского духовенства» – духовенства, систему подготовки которого завершил святитель Филарет Московский.
Интересно обратить внимание на то, что почти сразу после кончины отца Иоанна Кронштадтского Святейший Синод предписал ввести дневники Иоанна Кронштадтского в качестве важного источника для курса «Практическое руководство для пастырей» в духовных семинариях. То есть, с одной стороны, опыт жизни и служение отца Иоанна практически сразу стали рассматриваться как желательный пример для подражания. С другой стороны, его образ и то колоссальное значение, которое он приобрел для всей страны, заставляет усомниться в том, что ему возможно подражать. Кроме того, хотя отец Иоанн довольно много писал о духовничестве и пастырском окормлении, мы знаем, что у него не было и не могло быть близких духовных чад, в том смысле, в котором мы привыкли это понимать. Главным образом потому, что он был «всероссийским батюшкой» – он исповедовал Великим постом несколько тысяч человек за один раз. Именно с этим было связано то, что он испросил у Синода разрешение проводить общие исповеди. Многих они очень смущали: выглядели они очень странно и не предполагали какого-то личного общения священника с прихожанином. Тем не менее в конце XIX – начале XX века возникает масса священников, которые возводили основу своего служения к пастырскому опыту отца Иоанна Кронштадтского. До сих пор есть священники, которые возводят к нему традицию своего пастырства. В этом случае понятие пастырской традиции означает, что опыт пастырского служения передается от одного духовника к другому, и эта цепочка может быть довольно длинной.
Сам отец Иоанн воспринимал свое священство как недостижимый идеал и открыто писал, что священник должен мысленно «отделять» священный сан от своей личности. Он должен понимать, что, как грешный человек, не соответствует высоте священного сана и вся жизнь священника заключается в том, чтобы постоянно пытаться приблизиться к этому идеалу, постоянно устранять все, что препятствует этому приближению, все, что оскверняет и дискредитирует священный сан. И на этом основывается, в частности, то, что священник согласно отцу Иоанну, не имеет никаких оснований для превозношения над мирянами, потому что он наравне с ними пользуется дарами благодати, получаемыми через священный сан и через совершаемые священником таинства и богослужения. И на Страшном Суде пастырь предстанет перед Господом Иисусом Христом наравне со всеми христианами вне зависимости от чинов, званий и санов. Об этом мы прямо читаем в дневнике.
Отдельные суждения отца Иоанна о Льве Николаевиче Толстом и современных ему явлениях отличаются резкостью. Совместима ли резкость таких оценок с пастырским служением и представлением о христианской любви?
Возникшая конфронтация со Львом Толстым связана, в первую очередь, с цельным мировоззрением отца Иоанна, причем мировоззрением пастырским. Нигде в его дневниках мы не найдем критических высказываний по отношению к Церкви, к высшей власти, к государственной власти, государственному строю. В частности, он был убежденным монархистом, он был уверен, что Россию можно сохранить только в результате единения усилий всех сословий и всего русского народа в верности царю, православной вере и Отечеству. Так, конечно, думали многие, но именно отец Иоанн Кронштадтский, благодаря своему колоссальному влиянию, сумел заявить об этом во всеуслышание. Неудивительно, что он являл собой некоторый вызов тем, кто придерживался других взглядов на прогресс, развитие русского общества и т. д. Поэтому обличить ересь и претензию на учительство со стороны Льва Толстого отец Иоанн считал своим священным долгом – долгом рукоположенного Церковью иерея Божия, в обязанности которого входит обличать неправду, ограждать паству от волков и татей, стремящихся соблазнить и отвратить ее от православного учения.
Если принять в расчет эту цельность мировоззрения отца Иоанна Кронштадтского, его завершенность и возведение всего, что было свято для русского православного человека, в абсолют, если принять во внимание пастырскую ответственность, которую он так серьезно воспринимал, то его резкие высказывания по отношению к Толстому уже не кажутся такими вызывающими. Хотя, конечно, нужно учитывать, что отец Иоанн был человеком очень темпераментным, ярким и горячим. Все-таки разница темпераментов, характеров, обуславливает и различие опыта, и разные возможности для восприятия опыта Церкви. Поэтому не стоит удивляться: не у каждого священнослужителя хватало и хватает дерзновения так обличать неправду и лжеучения своего времени, как это делал отец Иоанн Кронштадтский.
Отец Алексей, если святые – это пример для подражания, как думаете, уместно ли в наши дни такое отсутствие снисходительности к явлениям, противоречащим учению Церкви и вере, какое мы видим у отца Иоанна Кронштадтского?
Если вспомнить слова из Апокалипсиса, где Бог обличает ангела одной из церквей, говоря: «ты ни холоден, ни горяч» (Откр. 3:15), можно с уверенностью сказать: отец Иоанн Кронштадтский был более, чем горяч. Он был бескомпромиссным и последовательным христианином, что является важным примером для всех нас. Он, конечно, был совершенно не толерантен. Мы знаем, что сегодня многим людям очень трудно сохранить цельность личности и целомудрие – в смысле целостности мировоззрения. В частности, многополярность современного общества, мировоззренческий плюрализм и релятивизм заставляют нас быть очень аккуратными в высказываниях, очень толерантными. В этом смысле отец Иоанн Кронштадтский, как житель православной империи, находился в более простом положении, чем мы. Но, я думаю, что и в современном обществе тоже возможно подражать отцу Иоанну в такой цельности мировоззрения и христианской жизни. Привычка очень внимательно и уважительно относиться к самым разным измышлениям и взглядам людей может постепенно привести к тому, что мы в своем собственном мировоззрении, в своей вере уже не будем столь убеждены, как того требует Христос. В этом плане, конечно, нужно молиться святому Иоанну Кронштадтскому, чтобы он научил нас и в современном мире сохранять цельность мировоззрения и верность Христу.
Беседовала Мария Черная,
студентка 2 курса историко-филологического факультета
