Образ мигранта: в Москве и у себя дома
30 марта в медиа-лофте на Пречистенской набережной состоялся очередной семинар в рамках цикла «Политика идентичности», проводимого Центром теоретической и прикладной политологии РАНХиГС и Шанинкой. Семинар продолжил серию обсуждений проблематики отражения мигрантского опыта в искусстве. С докладом выступили художники Виктория Ломаско и Чингиз Айдаров.
Возможен ли не «объективирующий» взгляд на новоприбывших, т.е. такой взгляд, который не превращал бы живых людей в мертвый объект? Иными словами, возможно ли преодолеть ориенталистский подход к мигрантам? Сегодня мало кто не знает, подход, именуемый ориентализмом, впервые попал в фокус критического внимания в конце 1970-х. А если точнее, в 1978 г., когда вышла одноименная книга Эдварда Саида, ставшая впоследствии интеллектуальным бестселлером.
В этой книге, напомним, шла речь о конструировании «человека Востока» человеком «западным». Человек западный выступает в этой оптике единственной активной стороной – тем, кто смотрит, тогда как «человек восточный» – это исключительно тот, на кого смотрят. Иными словами, его как субъекта не существует, он – конструкт, формируемый активностью другого субъекта.
Выступление Виктории Ломаско представляло собой размышления об ориентализме в современном искусстве вообще и в изображении «мигрантов» в российском искусстве, в частности. Какой образ возникает в сознании рядового москвича или петербуржца, когда он слышит слово «мигрант»? Это человек в оранжевой робе. Либо с метлой, либо с мастерком в руках. Не исключение и художники: всякий раз, когда они берутся за мигрантскую тему, они продуцируют именно этот образ. Это стереотипный «гастарбайтер» - заметим, обычно среднеазиатской внешности.
Даже благожелательно настроенные художники не выходят за рамки этого стереотипа. В результате в наш воображаемый «объектив» не попадает огромный срез реальности. Мы не видим живых индивидов с их надеждами, страстями, амбициями, творческими устремлениями и т.д. Примечательно, кстати, что мы не видим выходцев из других регионов. Образ среднеазиатского мигранта полностью вытеснил, например, приезжих с Кавказа.
Демонтаж ориенталистской оптики затрудняется еще и тем, что на настоящий момент не существует коммуникации между так называемым «принимающим сообществом» и теми, кого представители последнего называют «гастарбайтерами». С одной стороны, рабочие из постсоветской Центральной Азии побаиваются вступать в контакт с кем-либо из-за пределов среды, в которой живут. Поэтому художник, даже в случае если «они» разрешат себя рисовать, не в силах преодолеть дистанцию, отделяющую его мир от мира тех, кого он намерен изобразить. Мигранты, как правило, неохотно идут на общение – и из опасений «как бы чего не вышло», и из элементарной нехватки времени.
«Рисуй быстрей, работать надо!»
С другой стороны, представители принимающего сообщества не готовы к общению с людьми, которых считают чужаками. Так что даже в случае если отдельные выходцы из мигрантской среды пытаются установить контакты с местной публикой, они рискуют натолкнуться на непроходимые барьеры.
Так произошло, в частности, с Юсуфом – молодым человеком из Кыргызстана, который, будучи художником-любителем, решил посетить с друзьями Московскую биеннале современного искусства. Им было отказано во входе. Без объяснения причин.
Этот эпизод примечателен в целом ряде отношений. Во-первых, Виктория Ломаско узнала о нем от самого Юсуфа, который подошел к ней у входа на выставку, вступив в разговор «как художник с художником». Во-вторых, он творчески переработал историю с откровенным социальным исключением. А именно: заявил, что они с друзьями устроят «параллельный художественный проект». На стенах одной из бытовок на стройке, где трудились Юсуф и другие «гастарбайтеры», были развешаны рисунки, которые те сделали в свободное от работы время.
Отсюда проистекает главный тезис выступления Виктории Ломаско: проблема необъективирующего изображения мигрантов не может быть решена без обращения к опыту самих мигрантов. Именно это она и сделала, пригласив на семинар своего коллегу из Бишкека Чингиза Айдарова. Чингиз – художник, живущий в Москве и зарабатывающий на жизнь грузчиком. В свободные минуты он рисует, повествуя о повседневности людей, находящихся с ним в сходном положении.
Дальнейший разговор на семинаре вращался вокруг темы мигрантского опыта и ресурсов его эстетического освоения.
Учебное заведение
Московская высшая школа социальных и экономических наук (Шанинка)
г. Москва
Есть представитель
